в голосе женщины на самом донышке приталась хриплая властность, притаилась гадюкой под трухлявой валежиной, и не назачем пинать укрытие от пустой скуки: ужалит без злобы и уйдет без страха.(с)
к голосу Лайны вернулась звонкость и розрачность, но в нем изредка, как вертлявые угри в чистой воде, проскальзывали визглявые нотки базарной торговки.(с)